Особенности национальной картинки. Как показывают футбол в России

Телевидение уже приучило нас к тому, что перед самыми важными матчами лучше включать телевизор заранее. Пропустить нельзя, потому что в красивой студии на стадионе красивые ведущие красиво расскажут о футболе. А еще нам покажут красивый вид арены с высоты птичьего полета и красиво разберут моменты со всех ракурсов. Красота! Но мало кто задумывается, сколько усилий нужно, чтобы все это появилось на наших экранах. Корреспондент «ССФ» решил восполнить пробел в знаниях и отправился к заместителю генерального директора «Матч ТВ» Бориславу Володину, который курирует на телеканале это направление.

ПОСЛЕВКУСИЕ ФУТБОЛА

– На «Матч ТВ» есть три формата производства трансляций: минимальный, средний и максимальный, который может превращаться в расширенный. Но даже при минимальном комплекте качество трансляции должно быть достойным. Для нас это очень важно. Что же касается футбольных матчей, то большую их часть мы производим в максимальном формате.

– А чем расширенный формат отличается от максимального?
– В каждом туре мы выбираем один-два матча, которые представляют наибольший интерес для зрителей. Такие трансляции подразумевают наличие «обвязок» – программного продукта, который можно назвать сателлитом к самой трансляции. Они начинаются с предматчевой студии, которая «разогревает» аудиторию, в перерыве не дает ей остыть, а после матча обсуждает итоги, чтобы зритель не оставался один. Ведь после финального свистка болельщик переполнен впечатлениями и эмоциями, ему хочется с кем-то пообщаться. И мы даем ему такую возможность, разбирая моменты, приглашая экспертов, не оставляя зрителя одного. Даем ему ощущение послевкусия.

ДВЕ ПРОГРАММЫ, ДВА ПУЛЬТА, ДВЕ БРИГАДЫ

– Чуть подробнее о технике. В расширенном комплекте предусмотрены целых три спутниковых станции. Зачем так много?
– Они нужны на международных матчах. Например, на Лиге чемпионов мы формируем два сигнала: международный и национальный. Они мало отличаются по ходу матча, зато до, в перерыве и после матча – это совершенно разные программы. Вот с учетом резервирования сигналов и получается три ПСС (передвижная спутниковая станция. – Прим. ред.). Иначе не получится, ведь по правилам УЕФА за 15 минут до начала матча мы должны выйти на чистую картинку, то есть на показ того, что происходит на стадионе. А у нас в это время вовсю работает студия. Производить и студию, и сигнал матча на одном пульте невозможно – слишком разные задачи. Мы пытались это делать на матчах РФПЛ, но это оказалось невозможным. Все-таки режиссер трансляции должен сконцентрироваться на показе матча, а создание «обвязок» – совершенно отдельная работа. Я бы сказал, что это больше работа режиссера развлекательного телевидения.

– Получается, что для производства студии нужна отдельная машина?
– Не обязательно, это может быть второй пульт на большой ПТС (передвижная телевизионная станция. – Прим. ред.). У нас есть такие машины, которые позволяют на одном «борту» формировать сразу две программы. Там два отсека с отдельными пультами, в которых могут работать разные бригады – режиссеры, редакторы, повторщики, операторы графики, звукорежиссеры. В этом случае нам не нужно привозить вторую машину.

ВИРТУАЛЬНЫЙ ФУТБОЛ

– Впечатляет графический разбор моментов. Кто их делает?
– Оператор виртуальной графики. Во время матча он занимается только этим. А решение о том, какой момент выбрать для разбора, он принимает совместно с режиссером и с редактором.

– А как же эксперт?
– Эксперт почти никогда не принимает участие в выборе фрагмента. Чтобы его выбрать, надо находиться в ПТС, иметь возможность посмотреть с разных камер, понять, можно ли разобрать его с помощью графики. Ведь его надо сделать так, чтобы зрителю было интересно и понятно, раскрыть момент, а не усложнить его. Просто так рисовать линии и квадратики нет смысла. Поэтому это коллективное решение внутри ПТС. Режиссер говорит: «Интересный момент, давайте его отыграем». А оператор виртуальной графики должен подтвердить, что он в состоянии сделать этот графический элемент в определенное время. Это делается быстро, но не моментально: нужен еще графический просчет, а он требует времени. Моментально мы можем показать только расстояние от мяча до ворот и зону девяти метров при штрафных ударах.

– Но ведь, чтобы выбрать момент и грамотно разрисовать его, нужно очень хорошо разбираться в футболе?
– Безусловно, это не просто работа графиста, это работа специалиста, который понимает тактику и стратегию игры. Поэтому их и не много – всего четыре человека, и мы ими очень дорожим. Кстати, их и в мире единицы. Помимо понимания футбола, нужно еще и технику хорошо знать. Наши операторы проходили специальное обучение в Швейцарии.

– Получается, что эксперт видит момент только в эфире?
– Конечно, нет. Когда фрагмент разрисован, эксперт его обязательно просматривает. Если он заранее не отсмотрит, ему будет очень сложно комментировать. Но эксперт может и сам все сделать. Например, на Евро в студии в Париже Валерий Карпин пользовался специальным планшетом, на котором рисовал сам. Там он сам готовил для себя фрагмент для анализа от начала до конца.

РАБОТА НАД «ВБРОСАМИ»

– В студиях и кроме виртуального разбора моментов много всего.
– Да, в «обвязках» мы даем много дополнительного материала: графику, сюжеты, делаем акценты на ключевых игроках.

– А за это кто отвечает?
– Это тоже продукт коллективного творчества. За неделю редактор предлагает схему показа, пишет верстку трансляции с учетом «обвязок» и всех требований. За два дня до матча проходит совещание, где собирается вся творческая группа и там идет разбор нюансов верстки, вносятся изменения. Это творческая дискуссия. Наша редакторская группа постоянно делает «вбросы», то есть генерирует дополнительную аналитическую информацию. Например, этот игрок не удалялся 17 матчей, а другой забил 99 мячей, ждем сотого. Эта информация усиливает интерес к игре, и очень важно, чтобы комментаторы это отыгрывали. А для этого они должны понимать, какой элемент и в какое время будет появляться. Вот все это и обсуждается за два дня до матча.

А последняя встреча проходит непосредственно на стадионе – за два часа до стартового свистка. Там утверждается уже окончательная схема работы с учетом всех вводных. Например, может случиться, что ключевой игрок команды по каким-то причинам не появится на площадке, а мы на него сделали ставку. Или какие-то особые погодные условия. Много нюансов может быть.

– А такие эпизоды, как интервью Гончаренко по ходу матча ЦСКА – «Уфа», тоже просчитываются?
– Такое просчитать невозможно, это же никак не регламентировано. Скорее, это журналистский подвиг Моссаковского. Но я очень надеюсь, что через какое-то время подобные интервью станут обычным делом на футбольных трансляциях.

– Тем более в хоккее такие интервью уже становятся привычными.
– Да, причем в регламенте КХЛ это тоже не прописано, но мы начали это делать именно там. Даже Петр Воробьев дал уже два интервью прямо по ходу матча.

А что касается РФПЛ, то нам удалось договориться, что до игры интервью дает обязательно главный тренер. Раньше приходили ассистенты, вторые тренеры, а сегодня у нас обязательно главный тренер и до начала, и в конце.

КВАДРОКОПТЕР КАК БУДУЩЕЕ СПОРТИВНОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ

– Вернемся к самой трансляции. Мне лично очень нравятся планы облетов стадиона.
– Это мы делаем на квадрокоптере (дистанционно управляемый вертолет). Мне кажется, это будущее телевидения – и не только спортивного, поскольку мобильность этого устройства позволяет режиссерам выбирать любые ракурсы в любую единицу времени. Пока эти устройства еще не сертифицированы, но года через два-три они войдут в стандартную схему любой спортивной трансляции. Сейчас мы их используем на матчах РФПЛ, но с определенными ограничениями, в частности, мы не можем подниматься над стадионом. А УЕФА пока вообще запрещает использование таких устройств.

– Много ограничений у УЕФА?
– У УЕФА есть свои требования к показу, которые немного отличаются от наших. Они в основном связаны с графиком и стандартом производства. Для них порядок в производственной схеме имеет большое значение. Это относится к предматчевой верстке, работе в перерывах, после матча, к определенной схеме выдачи графических элементов, набору заявочных планов и порядку их выдачи. Но не только. Еще, например, они следят за тем, чтобы камера-паук не опускалась ниже 21 метра.

– Но это же очень высоко – почти семиэтажный дом!
– Да, мне тоже кажется, что это слишком высокая отметка. Если камера опускается ниже, то получается очень красивый ракурс. И мы знаем, что некоторые европейские режиссеры просто нарушают это правило. Еще есть рекомендации по выдаче повторов: УЕФА прежде всего следит за тем, чтобы они не перекрывали игру. После игры могут прислать рекомендацию, что, к примеру, в таком-то эпизоде надо было выдавать не три повтора, а два.

КАМЕРЫ НА КРЫШЕ

– Лига чемпионов в Ростове добавила проблем?
– Конечно. Проведение в Ростове матчей Лиги чемпионов – это большой для нас вызов. Там каждая трибуна имеет отдельного владельца. Да и инфраструктура стадиона – источник головной боли. Мы не имеем возможности разместить на «Олимпе 2» такое же количество камер, как на «Открытие Арене» или на ЦСКА, там попросту отсутствуют многие камерные позиции. Так что пришлось нам самим создавать для себя места для камер. Самые невероятные решения находили, например, офсайдные камеры поставили на крыше. Но реализовать максимальную схему на таком стадионе просто невозможно.

– Технику везете из Москвы?
– Не всю. В Ростове есть наш филиал с 16-камерной ПТС. Там хорошая группа – и съемочная, и продюсерская. Но для Лиги чемпионов мы, конечно, дополняем эту группу специалистами из Москвы и привозим дополнительное оборудование.